Борис Пастернак - в поэзии, прозе, воспоминаниях...

[Инклер]

Еще вопрос, что мерзостнее, когда гения травят ничтожества, или когда человек, участвующий в травле, может, и не гений, но что-то из себя представляет.
Когда я смотрела список тех, кто голосовал за исключение Пастернака из Союза писателей, то я даже не знаю, что лично мне было неприятнее: увидеть, что почти сплошь незнакомые фамилии, или увидеть две знакомые - Валентина Катаева автора повести "Белеет парус одинокий" и Бориса Полевого автора "Повести о настоящем человеке".
Хотя неприятнее в любом случае было прочитать, что в травле Пастернака принимал участие сын Корнея Чуковского.
А неприятнее всего - массовость травли.

Касаемо Катаева: он был очень циничным и прагматическим человеком, однако литературный дар у него был никак не менее уровня Солженицына.
Это информация, но не обвинение.

[Лiнкс]

«Гениальный поэт балуется прозой». - это меньшее, что сказала А.Ахматова об этом романе.

Это к предыдущему моему комменту:
Хотя у них были замечательные отношения, если даже сама Анна Ахматова написала ему: "Я люблю Вас. Думаю о Вас. Молюсь за Вас". - Такими словами она не бросалась.
http://www.akhmatova.org/articles/pasternak2.htm

Анна Ахматова

Смерть поэта

Как птица мне ответит эхо.
Б.П.

Умолк вчера неповторимый голос,
И нас покинул собеседник рощ.
Он превратился в жизнь дающий колос
Или в тончайший, им воспетый дождь.
И все цветы, что только есть на свете,
Навстречу этой смерти расцвели.
Но сразу стало тихо на планете,
Носящей имя скромное... Земли.

___________

 Только мне кажется, что "дождь" здесь хочет быть словом "вождь"?

[Лiнкс]

"тончайший" - опровергает!))

Я понимаю, конечно, но от ощущения избавиться не могу. 
Это как "проговорки" - когда  человек скрывает, что думает, но мысль прорывается все равно.

[Лiнкс]

"Слушая" тебя - возникает два варианта:
1. "Человек скрывает... но мысль прорывается" - причастность к гибели БП вождя.
2  "-*-" - стихи БП о вожде.

Есть третий?

Стихи о вожде - второй вариант, да.

[Лiнкс]

Роман Гуль о Пастернаке и романе "Доктор Живаго":

"По прочтении книги мое ощущение было необычно. Я не могу вспомнить фабулу, не помню географии романа, имен его действующих лиц, их характеры, поступки. Как будто я ничего не помню. И только чувствую радостное душевное волнение. Но волненье порядка даже не литературного, а скорее музыкального. Словно "Доктор Живаго" оказался для меня какой-то литургической симфонией.

В электрически-мертвенном небе современной литературы "Доктор Живаго" представляется мне настоящей небесной звездой"

 

А ведь и правда - музыка:
"Крупные мохнатые хлопья падали ленясь и невдалеке от земли как бы еще задерживались, словно колеблясь, ложиться им на землю или нет. Когда из переулка вышли на Арбат, немного посветлело. Снегопад завешивал улицу до полу своим белым сползающим пологом, бахромчатые концы которого болтались и путались в ногах у пешеходов так, что пропадало ощущение движения и им казалось, что они топчутся на месте."

"Доктор Живаго"

[Оleksandra T]

Касаемо Катаева: он был очень циничным и прагматическим человеком, однако литературный дар у него был никак не менее уровня Солженицына.
Это информация, но не обвинение.

На этом форуме уже обсуждалось и, кажется, большинство форумчан были согласны с тем, что нельзя переносить отношение к писателю как к личности на его произведения. Думаю, если мы оцениваем те или иные поступки, то верно и обратное: участие в травле недостойно, не зависимо от того, является ее участник талантливым человеком или нет.

[Инклер]

На этом форуме уже обсуждалось и, кажется, большинство форумчан были согласны с тем, что нельзя переносить отношение к писателю как к личности на его произведения. Думаю, если мы оцениваем те или иные поступки, то верно и обратное: участие в травле недостойно, не зависимо от того, является ее участник талантливым человеком или нет.

Заседаний, клеймящих Пастернака, было несколько и в них отметились практически все писатели. Кто-то выступал, кто-то нет. Кому-то приказали и он пошел.
Я, живущий совсем в другое время не рискую их всех осуждать.
А Катаева читаю с удовольствием.

[Лiнкс]

Заседаний, клеймящих Пастернака, было несколько и в них отметились практически все писатели. Кто-то выступал, кто-то нет. Кому-то приказали и он пошел.
Я, живущий совсем в другое время не рискую их всех осуждать.
А Катаева читаю с удовольствием.

Понимаешь, какая штука - те заседания, которые связаны с  присуждением Пастернаку Нобелевской премии, случились  в 1958 году, во время хрущовской оттепели. Можно было уж так не выслуживаться, не 37-й год все же.

[Инклер]

Понимаешь, какая штука - те заседания, которые связаны с  присуждением Пастернаку Нобелевской премии, случились  в 1958 году, во время хрущовской оттепели. Можно было уж так не выслуживаться, не 37-й год все же.

Дудинцев, герой этой-самой оттепели - лично пошел в партком, дабы лишний раз проклеймить. Нет, как хочешь, я вижу в этой вакханалии что-то объяснимое только психологическими причинами, причем очень глубокими.

[Оleksandra T]

Заседаний, клеймящих Пастернака, было несколько и в них отметились практически все писатели. Кто-то выступал, кто-то нет. Кому-то приказали и он пошел.
Я, живущий совсем в другое время не рискую их всех осуждать.
А Катаева читаю с удовольствием.

Понимаешь, какая штука - те заседания, которые связаны с  присуждением Пастернаку Нобелевской премии, случились  в 1958 году, во время хрущовской оттепели. Можно было уж так не выслуживаться, не 37-й год все же.

Каверину - респект: он отказался принимать участие в травле.
А что касается того, что уже было не сталинское время: похоже, еще существовала инерция и страх, что все еще может вернуться. Сколь бы мне ни было неприятно, что писатели вели себя как свора псов, получившая команду "фас", слишком строго судить я их тоже не могу.

Да... Как тут не оценить самого Пастернака, который отказывался (возможно, не всегда) заниматься подобными вещами в сталинские времена.
Еще, когда Андре Жид, побывав в СССР написал книгу совсем не ту, которой ждал от него Сталин, то от Пастернака требовали, чтобы он написал, какая эта книга плохая. А он отказался, сославшись на то, что книгу не читал. Кто-то из литературных чиновников высокого ранга тогда возмущался по этому поводу: "Ну и что, что не читал? Другие тоже не читали. Ему что больше всех надо?" Это был один из смелых поступков Пастернака, который ему сошел с рук.

[Лiнкс]

 Ладно, Бог  всем судья.  

Лучше о Пастернаке:
"Художественная проза Пастернака может дойти только всем строем своих звуков  -  музыкой всего сердца. Но что такое - музыка сердца? Может быть, это какая-нибудь старомодная, пошлая аллегория? Нет, это в литературе - реально существующее. Это и есть талант, гений, вдохновение мастера.

Многие из читателей говорят, что в романе нет живых людей, что все они схематичны, что у них нет лиц, телесного облика, что неизвестно даже, какого цвета у них глаза и какая походка. Это совершенно верно. Схематичность лиц - налицо. В "Докторе Живаго" нет ни пляшущей русскую Наташи Ростовой, ни потрясающей сцены в Мокром с Митей и Грушенькой, ни Анны с Вронским на скачках. В романе Пастернака нет художественной портретности лиц, нет пластичности их изображения. Но этот упрек Пастернаку не очень законен только потому, что его роман ведь не реалистический, несмотря на всю изобразительную яркость его деталей. Реализм - это не путь Бориса Пастернака. И требование портретности в изображении лиц так же неподходяще к Пастернаку, как если бы мы, глядя на портреты Ван Гога и Сезанна, жалели о том, что в них нет "отчетливости" великих итальянцев эпохи Возрождения. Можно жалеть об этом или радоваться этому, но Пастернак мог написать только свой, пастернаковский роман. (с)
Роман Гуль

[Лiнкс]

Думаю, потому и "сошел с рук", что Пастернак не принимал бойцовских поз ни в одном направлении. Как я уже писала, у него было редкое качество, как человеческое, так и писательское, - сочувствие общему ходу жизни. Для этого нужна некоторая отсраненность от всего, и она у него была. За что родные и знакомые порой его осуждали, не понимая, что эта его особенность позволяет поэту видеть не один, а многие горизонты.

  При этом, он людям помогал, чем мог - это все признают.

[Оleksandra T]

Думаю, потому и "сошел с рук", что Пастернак не принимал бойцовских поз ни в одном направлении. Как я уже писала, у него было редкое качество, как человеческое, так и писательское, - сочувствие общему ходу жизни. Для этого нужна некоторая отсраненность от всего, и она у него была. За что родные и знакомые порой его осуждали, не понимая, что эта его особенность позволяет поэту видеть не один, а многие горизонты.

Нэбожитэль

  При этом, он людям помогал, чем мог - это все признают.

[Инклер]

Думаю, потому и "сошел с рук", что Пастернак не принимал бойцовских поз ни в одном направлении. Как я уже писала, у него было редкое качество, как человеческое, так и писательское, - сочувствие общему ходу жизни. Для этого нужна некоторая отсраненность от всего, и она у него была. За что родные и знакомые порой его осуждали, не понимая, что эта его особенность позволяет поэту видеть не один, а многие горизонты.

Примерно как и у Бродского, не знавшего, кто такой Подгорный? Может, они жили в других горизонтах.

[Кунгурцев]

Но Шолохов-то стал одиозным в 1966 году после заявлений на тему "молодчиков с черной душой", которые могли бы "схлопотать не ту меру".

Не для всех, только для либеральной тусовки.

[Оleksandra T]

Не для всех, только для либеральной тусовки.

Не удивлюсь, если узнаю, что к "либеральной тусовке" принадлежала и дама, желавшая расстрелять Пастернака.

Вообще-то я писала о том, что в целом общественный настрой в период травли Пастернака и в период процесса Синявского и Даниэля радикально отличался: Пастернака травили почти единодушно, "либеральная тусовка" то ли не существовала, то ли молчала как рыба об лед и возмуться призывам расстрелять было просто некому. Синявскому и Даниэлю многие сочувствовали. Возможно, я ошибаюсь.

[Лiнкс]

А, по-моему, роман очень реалистичен, хотя в нем и нет портретно-лицевых характеристик. Чего я совсем, по правде говоря, не помню. А вот помню, что когда читала роман, то героев представляла как живых людей. И когда увидела наконец американскую экранизацию, то удивилась, что мои и кинематографические представления в основном совпали.

Вот что Гуль пишет дальше:
"...определение этого романа с точки зрения литературного жанра меня сейчас не интересует, ибо роман Пастернака, по-моему, больше чем "литература" (в блоковском смысле - "был он только литератор модный"), как молитва всегда выше литературы. Для меня "Доктор Живаго" - это роман-проповедь. Отсюда и многие особенности этого замечательного произведения.

Большое отличие "Доктора Живаго" от романов нашей классической литературы и в том, что роман Пастернака не полифоничен, не многоголос, как романы Льва Толстого и уж особенно Достоевского. "Доктор Живаго" предельно одноголосый роман. Он - как ария, идущая под аккомпанемент хора и большого оркестра, которую сквозь музыку и хор поет только солист. Ведь во всех действующих лицах - и в Николае Николаевиче, и в Живаго, и в Антипове, и в Ларисе, и в Александре Александровиче, и в Тоне, и в Симе, и даже в купчихе Галузиной - везде голос автора, голос Пастернака. Да иначе и не могло бы быть в этом романе-проповеди.

Все действующие лица у Пастернака - только как широкая сеть проводов, чтобы пустить по ним ток своей мысли, своей философии, своей интуиции, своего восприятия мира и зажечь над собой тот негасимый свет, ради чего и пишется роман. В "Докторе Живаго" никак не противопоставишь одного другому, как Вронского - Левину, Рогожина - Мышкину, Митю Карамазова - Ивану, Анну - Китти, Болконского - Пьеру. Везде - одна музыкальная тема автора, вариации которой исполняет множество лиц.

Но что же проповедует Пастернак? В стихотворении "Борис Пастернак" Анна Ахматова сказала о нем очень верно. "Он награжден каким-то вечным детством". В противоположность тем же мужам, тем же гигантам мировой литературы, Льву Толстому и Достоевскому, в Пастернаке ничего нет от их мужественности. Даже почти семидесятилетний Пастернак глядит на мир, как удивленный миру ребенок. И именно тут его как будто слабость, а на деле большая сила.

Пастернак не проповедует никаких философских "систем и концепций". О занятиях чистой философией одно из действующих лиц романа остроумно говорит: "Я не люблю сочинений, посвященных целиком философии. По-моему, философия должна быть скупой приправой к искусству и жизни. Заниматься ею одной так же странно, как есть один хрен". И подход Пастернака к миру предельно прост: он удивлен прелести цветущей и страдающей земли. Этот духовидец удивлен всему: и рукам любимой женщины, и цветам, и ребенку, и животным, и встречному человеку, и прекрасной светотени, и шуму большого вечернего города, и древнему хаосу природы, в которой он особенно любит ее бури и грозы, то первичное, что по-немецки хорошо называется das Elementare. Причем взгляд Пастернака настолько свеж, словно это его первый день прозрения. Словно он только что увидел всю эту непонятную и трагическую и божественную жизнь. И в этой первичности своего прозрения Пастернак как бы говорит людям: смените ваш быт на бытие! Бытийствуйте, а не бытуйте! Ведь если бы вы только поняли, что вы живете, и притом очень коротко и только раз, если б, поняв это, вы ежеминутно это ощущали, - все бы ведь мгновенно изменилось, произошла бы революция "небесных птиц" и "водяных лилий". Для меня это жизнеощущение Пастернака наполняет необычайной прелестью весь роман. Любившая Пастернака и всегда любившая гиперболу Марина Цветаева, вероятно, сказала бы, что Пастернак видит мир, как ребенок, как философ, как поэт и как Бог."

[Инклер]

Не удивлюсь, если узнаю, что к "либеральной тусовке" принадлежала и дама, желавшая расстрелять Пастернака.

Вообще-то я писала о том, что в целом общественный настрой в период травли Пастернака и в период процесса Синявского и Даниэля радикально отличался: Пастернака травили почти единодушно, "либеральная тусовка" то ли не существовала, то ли молчала как рыба об лед и возмуться призывам расстрелять было просто некому. Синявскому и Даниэлю многие сочувствовали. Возможно, я ошибаюсь.

Психоз, неоднократно охватывавший советское общество явление не уникальное. Все ли помнят, как в 1949-м году министр военно-морских сил США Форрестол выкинулся в окно, повторяя - русские идут, русские идут...

[Лiнкс]

А как вам, кстати, сериал по роману "Доктор Живаго"?

[Лiнкс]

Ты тоже так видишь?
Как-то мне сомнительно это утверждение, т.е. я не вижу так роман. Я не слышу никакой проповеди.
Да, роман не полифоничен, но звучащий в нем единственный голос не читает проповедей, а рассказывает. И разговаривает. А в разговоре всегда есть и слушание другого.
А проповедь - это всегда нравоучение. Но в том и заключается особенность романа, отличающая его и от классической русской литературы, и, особенно, от литературы социалистического реализма, что он не поучает, не навязывает моралей и выводов.  

Я не настолько последовательно, как Гуль, могу проанализировать свои впечатления от романа, но кое с чем в его рассуждениях согласна.

[Лiнкс]

Я тоже с некоторыми положениями согласна (например, с тем, что роман не вписывается в традицию классической русской литературы). Но у меня не получается сделать те же самые выводы, какие делает Гуль.

Я хочу  представить здесь разные мнения критиков и литературоведов по поводу романа. Интересно будет сравнить, мне кажется 

[Лiнкс]

Вот, что сам Пастернак пишет о "Докторе Живаго":
"То, что для французских импрессионистов значили воздух и свет, и то, как они писали увиденное, а не названное, - это для меня единый и всеобъемлющий принцип, или мое собственное устремление, противоположное неподвижной символике отдельной застывшей и законченной эмблемы. А именно: железная причинность Толстого и Флобера, логика жестко обрисованных ими характеров и т. д. - для меня любительски наивное и внушающее почтение суеверие. Моя цель, чтобы даже в единичном живо описать ход жизни как таковой, жизни в целом, жизни, как я ее видел и испытал. Какой же я ее увидел и пережил? Меня всегда удивляло, что данное, узаконенное, фактическое, принятое за истину не созданы раз навсегда, что жизнь постоянно переполняет все сосуды, что, помимо всех неисчислимых физических и душевных движений в пространстве и во времени, сама жизнь, как неделимое явление мира в целом, охвачена стремительным движением, что все присутствует и совершается так, будто это нескончаемое вдохновение, выбор и свобода. Стиль моего письма, моя поэтика посвящены усилению и передаче этой стороны действительности, ее общего потока, перед всеми мелкими подробностями. И по ошибке все (даже те, кто расточает похвалы) ищут у меня старой изжитой определенности классического романа - при том, что новизна этой прозы состоит именно в том, что я все время стараюсь обойти и избежать легко достижимой определенности очертаний."
Из переписки Бориса Пастернака с Куртом Вольфом

[Инклер]

Фельтринелли, первый издатель "Доктора Живаго" был весьма одиозной личностью. Ознакомьтесь:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Фельтринелли,_Джанджакомо
Лично я считаю, что отдать книгу своей жизни такому человеку Пастернак мог только в силу своей неопытности и непрактичности, не говоря уже про отсутствие опыта ведения дел. Как мне кажется, Булгаков распорядился своей Книгой куда лучше.

[Лiнкс]

Ирина, позволь я тебя расцелую за эту цитату.

Цалуй.

[Инклер]

По-моему, ничего странного в этой истории нет. Кто бы ни был Фельтринелли, он, несмотря на давление обеих коммунистических партий (СССР и Италии) роман напечатал, создал прецедент, благодаря которому роман влился в поток мировой литературы. И это самое главное.

И на долгие годы убрал возможность советского читателя хотя бы ознакомится с романом. Напоминаю, журнальная публикация "Мастера" состоялась в 1966-м году.

[Лiнкс]

Фельтринелли, первый издатель "Доктора Живаго" был весьма одиозной личностью. Ознакомьтесь:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Фельтринелли,_Джанджакомо
Лично я считаю, что отдать книгу своей жизни такому человеку Пастернак мог только в силу своей неопытности и непрактичности, не говоря уже про отсутствие опыта ведения дел. Как мне кажется, Булгаков распорядился своей Книгой куда лучше.

Вот как это было:
 Лоллий, поедешь со мной в Переделкино? Нас ждет Пастернак.

 Эта фраза прозвучала в здании Комитета по радиовещанию и телевидению, а точнее – у дверей редакции вещания на Италию. Серджо д’Анджело, недавно прибывший из Рима в помощь нашему стилисту, Владлену Владимирскому, по совместительству работал на издательство Фельтринелли. Он отыскивал в журналах новые публикации, которые могли заинтересовать его босса – Джанджакомо Фельтринелли, и отсылал их в Италии. Иногда это были редкие издания книг двадцатых годов, исследования критиков и филологов. На сей раз Серджо, редактируя переводы Владимирского о новинках, которые готовятся в будущем году в толстых журналах, отыскал там сообщение, что в 1956 году готовится к изданию роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго». «Как я могу позвонить автору? Эта вещь может пригодиться Фельтринелли».- «Возьми справочник Союза Писателей», посоветовал я. И вот Серджо договорился с писателем и предлагает нам вместе отправиться к нему на дачу. Предложение лестное, но я дежурю по редакции, а это – сплошная беготня. «Поезжайте с Владленом».

 Они возвратились возбужденные. Серджо прижимал к груди объемистую папку. Это была рукопись романа « Доктор Живаго». На следующий день он вылетел в Берлин. Там, в метро, почти как конспиратор, передал ее из рук в руки своему издателю. Из России Живаго перекочевал в Западную Европу.

 Ни я, ни Владлен Владимирский, наш переводчик-стилист, не подозревали, что за этим последует.

 Впрочем, в суматохе хлопотного дня мимоходом сказанные слова застряли в памяти.

- Смелый человек.

 Их сказал своим петушино-осипшим голосом Серджо, в заключение рассказа о поездке к Пастернаку.

- Я сказал, что представляю в Москве коммунистическое издательство Фельтринелли, что роман для нас представил бы интерес. И когда Главлит даст добро на публикацию, нам хотелось бы иметь копию рукописи, чтобы заблаговременно и качественно ее перевести. «Ну, что я буду гонять вас туда-сюда, - ответил писатель. – Берите рукопись прямо сейчас и переводите себе на здоровье». И вынес папку. Смелый человек.
 - Чего тут смелого? – спросил я дома отца. Тот внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
 - А то, сынок, что Пильняк, когда передал рукопись за границу, сильно пострадал из-за этого.

 Отец, писатель и «сиделец», полгода проведший в 1938 г. на Лубянке под следствием, знал жизнь получше меня. (с)

http://www.vmeste.org/memo/memoauthor_0014.shtml

[Лiнкс]

И на долгие годы убрал возможность советского читателя хотя бы ознакомится с романом. Напоминаю, журнальная публикация "Мастера" состоялась в 1966-м году.

Да ну?
"весной 1956 года Пастернак предложил рукопись только что оконченного романа «Доктор Живаго» двум ведущим литературно-художественным журналам «Новый мир» и «Знамя» и альманаху «Литературная Москва»" (с).
 Неужели Фельтринелли виноват, что во всех этих журналах роман не приняли к печати?

[Инклер]

Да ну?
"весной 1956 года Пастернак предложил рукопись только что оконченного романа «Доктор Живаго» двум ведущим литературно-художественным журналам «Новый мир» и «Знамя» и альманаху «Литературная Москва»" (с).
 Неужели Фельтринелли виноват, что во всех этих журналах роман не приняли к печати?

Мое мнение - Пастернак повелся на слова - "Коммунистическое издательство". То, что потом деятельность Фельтринелли очевидно была связана с "Красными бригадами" скорее остановило возможности продвижения книги в России, нежели помогло. Он бы еще ИМКЕ отдал книгу...
Опыт литературных чтений в России был.  

[Лiнкс]

По-моему, ничего странного в этой истории нет. Кто бы ни был Фельтринелли, он, несмотря на давление обеих коммунистических партий (СССР и Италии) роман напечатал, создал прецедент, благодаря которому роман влился в поток мировой литературы. И это самое главное.

Это да, но то, что последовало за публикацией романа, чести ему не делает.

[Лiнкс]

Мое мнение - Пастернак повелся на слова - "Коммунистическое издательство". То, что потом деятельность Фельтринелли очевидно была связана с "Красными бригадами" скорее остановило возможности продвижения книги в России, нежели помогло. Он бы еще ИМКЕ отдал книгу...
Опыт литературных чтений в России был.  

Это не имеет отношения к заявленному тобой:

И на долгие годы убрал возможность советского читателя хотя бы ознакомится с романом.

Скорее того же Симонова можно обвинить в этом:

К. М. Симонов, главный редактор «Нового мира»,  отреагировал отказом : «Нельзя давать трибуну Пастернаку!».

[Инклер]

Если бы Пастернак оставил книгу в России, я думаю, ее бы напечатали, хотя бы и с купюрами, как и "Мастера", на Симонове свет клином не сошелся. В конце концов, еще был Твардовский, а оттепель только начиналась.

[Лiнкс]

Если бы Пастернак оставил книгу в России, я думаю, ее бы напечатали, хотя бы и с купюрами, как и "Мастера", на Симонове свет клином не сошелся. В конце концов, еще был Твардовский, а оттепель только начиналась.

Так я не пойму - при чем Фельтринелли?  Он имел такое "масонское" влияние на советское правительтво?

_____________
 Оттепель - время антисталинизма, а не время отрицания великой и светлой роли Октябрьской революции.

[Инклер]

Так я не пойму - при чем Фельтринелли?  Он имел такое "масонское" влияние на советское правительтво?

Нет, но его последующая деятельность сделала совершенно невозможной  советское издание. Да впрочем, хоть бы в детском издательстве издано было бы, результат один. Но в случае Фельтринелли был повод сказать: вот у кого печатался пресловутый Пастернак!

[Оleksandra T]

Мне кажется, что здесь важен был сам факт печатания за границей, а не то, кто конкретно напечатал. А прав был Пастернак или не прав, отдавая рукопись на печать в Италию и конкретно Фельтринелли, сказать наверняка нельзя, потому, что никто не может с точностью сказать, что было бы, если бы....

[Лiнкс]

Нет, но его последующая деятельность сделала совершенно невозможной  советское издание. Да впрочем, хоть бы в детском издательстве издано было бы, результат один. Но в случае Фельтринелли был повод сказать: вот у кого печатался пресловутый Пастернак!

Какая деятельность?

[Инклер]

Какая деятельность?

Террористическая.
Официальная версия его смерти - подорвался на собственной взрывчатке. Видишь, как свободно было сказать - Пастернак и его молодчики. 

[Лiнкс]

Террористическая.
Официальная версия его смерти - подорвался на собственной взрывчатке. Видишь, как свободно было сказать - Пастернак и его молодчики. 

  И вот поэтому Пастернака не печатали, да?

[Оleksandra T]

Террористическая.
Официальная версия его смерти - подорвался на собственной взрывчатке. Видишь, как свободно было сказать - Пастернак и его молодчики. 

При желании всегда найдется, что сказать. А, если бы решили напечатать, то никто бы не обращал внимания на то, подорвался предыдущий издатель на взрывчатке или нет.

[Инклер]

При желании всегда найдется, что сказать. А, если бы решили напечатать, то никто бы не обращал внимания на то, подорвался предыдущий издатель на взрывчатке или нет.

Да, отдав рукопись, как я считаю - наивно - Пастернак окончательно закрыл себе путь назад. Но и деятельность издателя добавила лишний жупел для книги.

[Инклер]

  И вот поэтому Пастернака не печатали, да?

"Живаго"? Не печатали потому, что отдал книгу за рубеж. Стихи вполне печатали.

[Лiнкс]

"Живаго"? Не печатали потому, что отдал книгу за рубеж. Стихи вполне печатали.

Как это вяжется с тем, что ему СНАЧАЛА отказали в трех журналах в СССР -  ДО того, как он передал "Доктора Живаго" за рубеж?

[Лiнкс]

Да, отдав рукопись, как я считаю - наивно - Пастернак окончательно закрыл себе путь назад. Но и деятельность издателя добавила лишний жупел для книги.

Вот, что сам Пастернак писал об этом (выделено курсивом):

Фельтринелли составил новый всеобъемлющий договор на все когда-либо написанное Пастернаком в прошлом и будущем, и чтобы не давать повода для новых обвинений Пастернака в противозаконных действиях, предложил подписать его задним числом, тем же 1956 годом, что лишало деятельность Жаклин де Пруайяр законных прав и могло служить для ее судебного преследования. Подписание нового контракта должно было решительным образом оборвать поток письменных объяснений, в которые оказался втянут Пастернак в это время, но ставить Жаклин де Пруайяр под удар "ангельски любезного" итальянского издателя он никак не хотел.
"Вы будете говорить мне, что он ведет себя низко по отношению ко мне"  -  писал ей Пастернак.  -  Может быть, Вы скажете и будете правы, что я полностью продаюсь в рабство к Фельтринелли. Но что Вы знаете о рабстве?! Если бы мне можно было решать, я пошел бы на зависимость от Фельтринелли в тысячу раз большую, лишь бы не быть вечным рабом Н. Хрущева!"

http://magazines.russ.ru/znamia/2005/3/past7.html

[Оleksandra T]

По-моему, с Булгаковым и его "Мастером и Маргаритой" сравнивать не приходится: в 30-ые годы, когда писался роман любой шаг в сторону был опасен, к тому же, насколько мне известно, роман так и не был полностью законченным. Не думаю, чтобы Булгаков отказался от возможности напечататься заграницей, если бы она у него была.  

[Лiнкс]

А что последовало? Что он стал членом Красных бригад? Так это его личное дело.

    Я давала ссылку, вот:
http://www.vmeste.org/memo/memoauthor_0014.shtml

[Лiнкс]

В 1927 г., отвечая на анкету "Наши современники о классиках", Пастернак писал: "В своей работе я чувствую влияние Пушкина. Пушкинская эстетика так широка и эластична, что допускает разные толкования в разные возрасты. Порывистая изобразительность Пушкина позволяет понимать его импрессионистически, как я и понимал его лет 15 назад в соответствии с собственными вкусами и царившими тогда течениями в литературе".
И вот Юрий Живаго, размышляющий в пушкинской манере:
"В стихотворение, точно через окно в комнату, врывались с улицы свет и воздух, шум жизни, вещи, сущности. Предметы внешнего мира, предметы обихода, имена существительные, теснясь и наседая, завладевали строчками, вытесняя вон менее определенные части речи. Предметы, предметы, предметы рифмованной колонною выстраивались по краям стихотворения."
 
или  стихотворение "В больнице".

И скорая помощь, минуя
 Панели, подъезды, зевак,
 Сумятицу улиц ночную,
 Нырнула огнями во мрак.

Милиция, улицы, лица
 Мелькали в свету фонаря.
 Покачивалась фельдшерица
 Со склянкою нашатыря.

"Собственно говоря, влияние Пушкина на Пастернака обнаруживается в двух разных плоскостях. Прежде всего - ощущаемое на протяжении почти всей литературной карьеры Пастернака, и особенно усиливающееся к ее концу, - моральное влияние. Пушкин здесь - своеобразная эмблема художественной искренности и аутентичности; образец отказа от самодраматизации в духе романтизма, символ "свободы искусства", олицетворение отказа повиноваться идеологическому вмешательству. Всё это Пастернак и имел в виду, когда в 1927 году писал, что его восприятие Пушкина недавно "расширилось ... Мне кажется, что в настоящее время менее, чем когда-либо, есть основание удаляться от пушкинской эстетики. Под эстетикой же художника я понимаю его представление о природе искусства, о роли искусства в истории и о его собственной ответственности перед нею". (с) Кристофер Барнс "Пушкин и Пастернак"

[Лiнкс]

Мандельштам о Пастернаке: "Набрал в рот вселенную и молчит. Всегда - всегда молчит. Аж страшно".

[Арс]

О, господи! Я не знала подробностей. Дааа... настоящая акула капитализма, хоть и бывший лен коммунистической партии.

Фельтринелли-то? Если верить статье, вообще неясно, на кого работал. Только не знаю, верить ли.

[Арс]

Ну не стану обвинять человека в связях со спецслужбами, не имея полной уверенности. Но вообще-то...
Несколко странно, что итальянские власти за него хлопотали, и что его отпустили, тоже странно. Не так уж латиноамериканские фашисты сговорчивы.

Полиция обнаружила в его гостиничном номере много денег и карты местности, связанные, по-видимому, с «партизанскими» замыслами Фельтринелли. Допрашивал издателя свирепый шеф секретной полиции Квинтанилья. Позже именно он выследил и зверски убил Че Гевару.

Понадобилось личное вмешательство президента Италии Сарагата, чтобы Фельтринелли его «боевую подругу» Сибиллу Мелегу отпустили на родину.

[Лiнкс]

А как вы относитесь к биографии Пастернака, написанной Дмитрием Быковым для серии ЖЗЛ?

[Лiнкс]

Очень хорошо! Когда прочитала, очень жалела, что быстро читаю Но потом, конечно, пришло осознание, что самая главная ценность книги - это систематизация и "обработка" огромного количества материала о Пастернаке, за что Быкову поклон. Но и его выводы занимательны)) Книга для меня интересная и стоит на почетном месте в шкафу.
Эх, лучше вы еще книжку написал, чем... Такое есть у него в прошлом замечательное эссе о Марине Цветаевой...

Я вот начинаю читать.
О природе лиризма Пастернака, о которой сам  Пастернак и сказал:"Мир — это музыка, к которой надо найти слова!"

Здорово же!